Богатая Настя

Готический роман про богатую Настю в современном стиле. По мотивам довольно известного сериала. Еще и в стихах. В общем, не пожалейте времени и почитайте.
Шептала девушка в мобильный телефон: "…мне нужен он… мне нужен он… мне нужен он…" Nokia со стразами девушке в ответ: "Настя, тебе тридцать лет... гордости у тебя нет…" Несчастье к несчастью: сломался в трамвае каблук, разбила мигрень, целый день все валилось из рук. Сослуживицы, стервы, головами качали вослед: "Смазливая вроде, одета по моде, да искорки - нет…"

Все в Насте прекрасно: характер, одежда, душа. И под макияжем Lancome она хороша. А сколько всемирных освоила Настя диет. За это одно в сто роз ей положен букет. У Насти пальто Valentino и сумка Dior. На моду она переводит любой разговор. От Burberry's шарфик, очки Givanchy, духи Mademoiselle , — тут должен бы сходу любой полюбить и в постель. Но что же так тускло глядит она в монитор? В смятении важный сминает в руках договор? От страсти у Насти и рвется и ноет в груди. Одно на уме: бизнесмен, высокий блондин. Из офиса в осень готова душа убежать. Клиенты суют валюту за труд. Но нечем дышать.

Торопится Настя по улице темной домой. И шепчет при людях: "Полюбит…он добрый…он мой…" Сжимает в ладони подарок - улитку-брелок. Все ниже вечернего неба над ней потолок. Ей кажется: каждый сейчас с собою в ладу. Лишь Настя, брюнетка со стрижкой, попала в беду. И нищий в метро, и заморыш-таксист под защитой планет. И только у Насти со стразой в пупке защитницы нет. В уютных машинах счастливые люди снуют. Лишь Настя на шпильках готова хлебнуть "Absolut". На улице темной взаимно влюбленных не счесть…

И Настя свернула в пивную с названием "Жесть".

С учетом дождя и морозца в пивной толкотня. Столы из железа, на каменных стенах — мазня. А встретишь во сне персону из этой пивной, — Наутро в постели найдут тебя неживой. Увидит поэт, кто во что разодет, — запинается стих: Вареные джинсы, банданы, косухи на них. Брюнетка, смутившись, от дыма прикрылась рукой. Мучительно Насте одной в атмосфере такой.

Высокая готка в булавках меню принесла. Возможно, у готки на куртке два черных крыла. Присев в уголке, прикрывается Настя меню. Слегка паникуя: "Обидят - кому позвоню?"

За окнами ветер стонал. Народ пребывал, и видом своим любой наповал убивал. Три юные ведьмы пьют чай за соседним столом. Под лампочкой голой бухает вампир с мертвецом. На девушку зомби таращится десять минут. Ей машет салфеткой раскованный призрак-якут. Недобрая фея четвертое пиво цедит. И глазом косым, голубым за Настей следит…

Готический шрифт на страницах меню бормотал, такие закуски простой бизнесмен не едал. Блондинки мозги — три грамма — 130 у.е. Гаишника глаз — хоть сейчас подадут в чешуе. Ключица банкира в листочке латука с кинзой, в томате мизинец ноги певички одной. Старается Настя, читая, казаться наглей: мол, нет для нее готической кухни милей. Сама от волненья на каменном стуле дрожит, строча SMSку: "попала в конкретнейший шит"…

Волшебник и маг за соседним столом выпивал. Конечно же, злой. Болельщик команды "Real". В присутствии мага никто не решится шуметь. От вида его сбоит телефонная сеть. Под сорок, брюнет, в плаще с капюшоном, космат. Стакан опрокинет — кристаллы на пальцах блестят. Когда ты волшебник, не важно, во что ты одет, ведь весь ты — большое собранье особых примет. Лицом, как газета в ботинке, прилично измят. Не стригся три года. Небритый… Но главное — взгляд. Кто силу его испытал обратились к врачу. О тех, кто в медпункт не доехал, скорбя, промолчу. Еще говорят, что однажды прославленный маг неласковым взглядом спалил целый универмаг.

Не надо вопросов: "Откуда он деньги берет?" И где он живет, у меня не просите отчёт. Он слушает Ozzy. По образу мысли — злодей. Ей-ей не женат, но имеет внебрачных детей. Да, фрукт ядовитый, явился попить и поесть в тот вечер осенний в пивную с названием "Жесть". Не глядя вокруг, а уткнувшись в спортивный экспресс, слегка притупив всевидящий взгляд-стеклорез, сидел он и скромно шестой "Staropramen" глотал. Да голень в томате одной балерины глодал.

В присутствие мага вся мелкая нечисть дрожит: известный дизайнер-вампир потерял аппетит. Писатель-мертвец, схватившись за шрам от ножа, тревожно шепча, проглотил конец падежа. Недобрая фея, флористика, прижалась к стене. Упырь-программист утопил беспокойство в вине. Вон, призрак-якут покурить в подворотню бежит, и зомби тоскливо тупит в телефон-сталагмит. А там, где минуту назад лился смех кобылят, три юные ведьмы плаксиво в тарелки глядят.

Лишь Настя стучит об каменный пол каблуком, читая меню с совершенно бесстрастным лицом. Уж пятой с ментолом дымит она в потолок. И крутит на пальце трухлявую кость-номерок. Кто в офисной жизни три года, как рыба в воде, Себя не уронит уже никогда и нигде.

"Когда подойдет Булавка и примет заказ?", — воскликнула Настя пронзительно, несколько раз.

"А сервис у вас, я смотрю, друзья, никакой", — чрикает Настя и грозно сверкает серьгой.

"Минута — уйду, тут слетишь, персонал торопя" — бушует брюнетка, пытаясь ободрить себя.

Не ведает Настя, что крик отравляет досуг тому, кто на мелкую нечисть наводит испуг. Волшебнику злому под вечер положен покой, его утомляют гудки и угар городской. Желудок его от шума и гвалта шалит, от Баха в мобильных волшебник почти инвалид. Его достает мегаполис с избытком людей, с полнейшим отсутствием светлых и темных идей. Тревожит известного мага бессмысленность лиц расплывшихся теток, парней и клонов-девиц. Тупеет народ сам собой, безо всяких чудес, и в этом процессе наметился явный прогресс. На улицах шумных едят на ходу поролон: закон потребленья наносит народу урон. Без дел оставляя волшебников злых и чертей, борьба за кусок людей превращает в свиней. Все чаще прославленный маг целый день напролет какой-нибудь песенки Kiss у приёмника ждет. И даже любитель чудес, журнал "Хакер-спец", в последнее время к нему потерял интерес.

Себя развлекая, волшебник творит западло: к примеру, химеру — в подъезд, соседкам назло. Частенько, в большом вдохновенье, нюхнув ацетон, с балкона усилием мысли стреляет ворон. Да всякую грязь превратив в десяток банкнот, с невиннейшим видом взаймы соседу дает… Все меньше заказов, совсем отощал кошелек. А сколько он должен за сок в соседний ларек? Отрада одна: часочек, при полной Луне в пивной под названием "Жесть" посидеть в тишине. И что же, брюнетка со стрижкой, сверкая серьгой, бестактно пятнадцать минут нарушает покой.

Жалея, что дома забыл невидимый бич, хотел он, не глядя, из девушки сделать кирпич.
"Чего раскричалась, горластая, рот затяну, на трассе Москва-Казахстан оставлю одну", — и в гневе смахнув со стола спортивный экспресс, на Настю волшебник направил свой взгляд-стеклорез.

В начале его поразил шоколадный загар, и он потерял от восторга злословия дар. Затем приковал вниманье изящный сапог, и в пепел его обратить волшебник не смог. Потом разбудила нежданную нежность в брюзге зеленая сетка чулка на стройной ноге. А милая стрижка и твидовый мягкий костюм легко затуманили магу недюжинный ум.

Смутившись, забыл он, какое сегодня число. И перед глазами его вдруг все поплыло… Он готке в булавках размашистый делает знак, чем в трепет приводит и так напряженных зевак. И шепчет на ушко, в котором сто тридцать рапир: "На столик соседний цветы со свежих могил".

Минута — брюнетке приносят заказ и букет… Спокойствием Насти недобрый волшебник задет. Готический ужин красавица ест не спеша. Вздыхая, волшебник рычит: "До чего ж хор-р-р-роша!"

Наш маг до того оглушен, что не слышит вблизи, как Настино сердце стучит: "где такси…где такси". Злодей до того ослеплен: не видит в упор, что в белой руке трясется столовый прибор. Ему невдомек: брюнетка в смятении таком, что пот по стройной спине бежит ручейком. Сжимает бедняжке виски безжалостный спрут, а душу, что в пятки ушла, две кошки скребут. Но выручил опыт в три тысячи офисных дней: старается менеджер-Настя дышать поровней.

Наш маг незнаком с атмосферой московских контор, он видит лишь призрачный блеск да внешний декор. Фантазия-яхта на черных своих парусах над образом бледным жестоко творит чудеса: на пальцах у Насти с рисунком ножи-маникюр, во взгляде есть что-то от ведьм с музейных гравюр. Она наколола на вилку гаишника глаз и пиво с мочой паука попивает, смеясь. Гремит на запястье у Насти с опалом браслет, в глубоком разрезе блестит кинжал-амулет. Тяжелая цепь оплетает изящный сапог. "Опасный гламур" — сказал бы сентябрьский Vogue. Плывет по пивной от Chanel "Mademoiselle"-аромат. Виват, королева! В три хода волшебнику мат.

Дыханье слегка освежив жевачкой Dirol, он к Насте вторым садится за каменный стол. Невольно, без всяких чудес, подбирает слова, и вскоре беседа течет без усилий, сама. Как будто большие друзья и знакомы давно, минут через пять, смеясь, обсуждают кино…

Постойте, не время кричать, что прославленный маг влюбился и в брак угодит, как последний дурак. Когда он брюнетке в такси Бодлера читал, в глаза заглянув, угадал: за ней - капитал. Волшебнику злому в летах конечно видней, что делать с не очень удачливой жизнью своей. Без женщины в доме волшебника страшный бардак. Ковром на полу — столетняя пыль и табак. Валяются в ванной горой-Эверестом носки. На кухне кишат тараканы, клопы, пауки. А в сером и старом как мир холодильнике Зил, в глубоком котле из плесени буйный настил. Посмотрим, какие бы ты совершил чудеса, на грязной скрипучей тахте поспав полчаса…

От связей случайных недобрый волшебник устал. Однажды он даже в журнал объявление дал: "Морально готов найти половину свою, и с ней при взаимном желанье составлю семью".

Звонки обрывали неделю его телефон, но всем позвонившим сурово отказывал он. Известному магу мегера-жена не нужна, с концами угробит ему здоровье она. Волшебнику злому колдунья-жена — ни к чему, навеки испортит она настроенье ему. Банкирша Яга с миллионом — сера и стара. Завоешь, проснувшись с Ягой в постели с утра... А с ласковой Настей злодей заживет без забот: в брюнетке сошлись прическа, фигура… доход. С опорой такой, отдохнув и жирок завязав, ухоженный маг натворит еще те чудеса.

Отсюда мораль: приглашаем попить и поесть в пивную готической кухни с названием "Жесть". Вторая мораль для тех, кто у нас первый раз: отведайте илистый эль и гаишника глаз!

«А Настя? Чего из романа она унесет?», — с галерки сурово кричит недовольный народ.

Есть ручка-бумага? Волшебника дам телефон. И третью мораль самолично вам выскажет он.

un

(Крокодил, 04, 2007)