Русский фольклор и трудности перевода

Концерт заграницей. Первое отделение состояло из шедевров русской духовной музыки, второе — из академических обработок русских народных песен. Параллельно с конферансье объявление номеров дублировалось двумя переводчиками-синхронистами на английский и французский языки — полный зал иностранцев, а вы как думали!
Картина маслом:
— Русская народная песня, — торжественно объявляет конферансье, — в обработке Синенкова „Ох вы сени, мои сени“!
— Рашн фолк сонг, — бодренько так дублирует в микрофон первый синхронист, — элаборэйшн бай Синенкуофф... — далее возникает небольшая пауза, очевидно для осмысления перевода, после чего слегка дрогнувшим голосом, — „О холл, май холл... “
Хор на сцене мелко-мелко затрясло — все пытались сдержать истерический смех. Дирижёр выпучил глаза и странно покачнулся.
Французскому синхронисту было сложнее:

— Шансён алля рюс, — многообещающе начал он в микрофон за кулисами, — элаборасьён дю Синенк-офф, — и тут впал в какой-то совершенно непричный ступор, продолжавшийся секунд двадцать. После чего обречённо заявил: „Вестибюль... Мон вестибюль... “
Хор согнулся пополам от приступа могучего русского хохота — бессмысленного и беспощадного: с лошадиным ржанием басов, похрюкиванием теноров, истеричным взвизгиванием сопран и рыдающим „ойнемогу-у-у!“ альтовой группы хора, сопровождаемой размазыванием косметики по лицу, у троих басов от смеха упали папки с нотами — партитуры разлетелись по всей сцене, чем вызвали новый приступ...
Иностранная публика была в восторге, ибо подумала, что теперь так и надо, а вы бы что подумали.
Французский синхронист горько плакал за кулисами.