Я думал, такое только в фильмах

Хотела рассказать вам еще один эпизод из боевого рыночного прошлого, но пришел мой сотрудник и ...я не могу этим не поделиться. История совсем короткая. И не имеет никакого отношения к прошлому. Вы даже устать не успеете. Мы, во всяком случае, все были под впечатлением.

Сотрудник мой присутствовал на освидетельствовании одного очень пожилого человека. Процедура эта отчасти формальная, необходимая больше больничным кассам , чем пациенту, но так как речь идет о немалых деньгах, то ведомство по делам здравоохранения всегда очень тщательно готовит всю документацию, профильные врачи предоставляют полную историю болезни пациента представителю ведомства, во время визита составляется специальный протокол, фиксирующий буквально каждое слово всех присутствующих. Одним словом, достаточно долго, муторно, но необходимо.

Обычно мои коллеги не имеют никакой информации о пациентах до момента самого освидетельствования. Т.е. известны фамилия и адрес.Вся медицинская информация находится у врачей. Что касается каких-то личных аспектов, то мы все связаны подпиской о неразглашении, поэтому все увиденное и услышанное остается за дверями квартир, больничных палат и кабинетов. Но сегодняшний случай особенной. Родственница пациента сама попросила: "Расскажите об этом! Может быть, кому-то это даст надежду". Попросила врачей, чтобы они внесли этот факт в протокол освидетельствования, попросила моего сотрудника обратить на это внимание.

Я , как вы понимаете, разумеется, изменяю все детали, позволяющие узнать, о ком идет речь. Да и не рост с весом здесь важны, не имя и возраст, а суть.

Итак, человеку очень много лет. Последние два года он страдает болезнью Альцгеймера. Не дай бог кому... Если говорить обывательским языком, то это долгое, мучительное разрушение личности, которое может происходить на фоне совершенно крепкого физического состояния. Мне по роду деятельности доводилось видеть много пациентов, страдающих этим заболеванием. Безумно жалко родственников, на глазах которых любимый отец, муж, брат превращается из бодрого, цветущего человека практически в растение. Родственников, которые вынуждены привыкать к тому, что их перестают узнавать. Смотреть на это очень тяжело.

Мужчина, несмотря на достаточно тяжелое состояние, по-прежнему находится дома, а не в специализированном доме престарелых, где в большинстве своем проживают такие больные. Кстати, отношение к домам престарелых в Германии совсем не такое, как в России. И отношение общества к самому факту помещения пожилого человека в дом престарелых тоже очень отличается от того, к чему мы привыкли. Если вам будет интересно, я как-нибудь напишу об этом.

Этот мужчина живет дома, с дальней родственницей, которая за ним ухаживает. Она женщина уже немолодая, одинокая, но наверное могла бы тоже пристроить больного мужчину в специальное учреждение и жить своей жизнью. Но не сделала этого. Чтобы предотвратить ненужные домыслы скажу сразу, что о меркантильном аспекте речи быть не может. Там просто нечего брать.

Пациент - музыкант. Скрипач. Всю жизнь проработал в провинциальном симфоническом оркестре. Жил только музыкой. Семьи не нажил. Детей тоже нет. Инструмент не брал в руки уже лет 7. В последнее время он никого не узнает, совершенно не может обслуживать себя, не в состоянии выполнять простейшие операции - застегнуть рубашку, повесить полотенце на крючок, налить в чашку воды. Все это зафиксированно в медицинских протоколах, так как врачи городского ведомства по делам здравоохранения уже давно ведут этот случай.

Об игре на скрипке речи не идет уже много лет. Пациент не всегда может назвать свой возраст и ответить на вопрос, какое время года на дворе.

И вот идет обычный осмотр. Присутствуют врач, мой сотрудник, родственница и сам пациент. Мужчина смотрит совершенно пустыми глазами, ничего внятного не говорит.

-Вы же играли на скрипке?, - спрашивает доктор.- Можете рассказать об этом?

В ответ -совершенно бессмысленный взгляд. Руки перебирают кисти пледа, накинутого на ноги.

Доктор задает еще какие-то вопросы. Ответов от пациента не получает. Мужчина не может ответить на самые простейшие вопросы. Не понимает, в какой он стране.

Доктор беседует с родственницей. Становится очевидным, что решать тут нечего - ситуация прозрачна. Доктор и мой сотрудник готовят бумаги и собираются уходить, как вдруг раздается надтреснутый голос.

-Сен-Санс. Я сыграю вам Сен-Санса. Рондо Каприччиозо. Дай мне инструмент!

Родственница бежит в комнату и возвращается с футляром. Трясущимися руками открывает его и передает старику инструмент.

Пожилой человек берет скрипку. Бережно сдувает пыль. Скрюченные артритом пальцы прикасаются к смычку. И он начинает играть... Человек, который до этого не мог толком назвать свое имя.

У женщины-доктора выступили слёзы на глазах. Родственница тоже отвернулась к окну. Мой сотрудник - молодой, здоровый мужик - и то, говорит, мороз по коже пошёл.

Он играл и играл... И было ощущение, что он находится не здесь. Что нет этой небогато обставленной квартирки с характерным, застарелым "стариковским" запахом, столика с лекарствами, памятки с самыми важными телефонами, приколотой к обоям простой булавкой, клетчатого пледа...

Закончив, отдал смычок и скрипку родственнице и, повернувшись к доктору, спросил:

-Вы кто? Что вы делаете в моей квартире? Уходите, мне нужно готовиться к выступлению.