Я бы на такой работе спился нафиг

Приватизировать еще одну комнату Володечка не мог. Сделка повисла на волоске. Ну, не совсем на волоске – это я сгустила краски для пущего драматизма. Проблему можно было решить, приватизировав комнату на кого-то другого – например, на самого покупателя или его доверенное лицо.

Старый жилищный кодекс, в отличие от нового, действующего сейчас, разрешал такие операции. Позвонив Андрею, я описала ему ситуацию.

- Мне некогда ходить по инстанциям, - подумав, сказал он. – Но я попрошу мать. Приватизируешь на нее, а потом она мне эту долю подарит.

Мать Андрея, Анна Сергеевна, была профессором, доктором физико-математических наук. Уйдя на пенсию, она продолжала читать лекции студентам, но загрузка у нее была уже не так велика. По крайней мере, свободного времени было несколько больше, чем у Андрея. Оставалось найти Володечке комнату.

Комната у меня была. Я понимаю, что количеством действующих лиц этот рассказ уже напоминает телефонный справочник, но еще одну сюжетную линию мне придется описать – из песни слова не выкинешь.

Параллельно с расселением квартиры на Фонтанке я вела еще одну сделку. Если совсем честно, то не одну, но к этому повествованию остальные не имеют отношения.

Вкратце суть этой сделки была в следующем. Моя клиентка, Мария Николаевна, жила в коммуналке на Суворовском. В собственности у нее было две комнаты. Задача заключалась в том, чтобы продать их по отдельности, и, добавив немного денег, купить однокомнатную квартиру.

Комнаты были светлыми и чистыми, в местах общего пользования и в подъезде ЖЭКом был сделан ремонт. Красота, да и только. Был бы дом другого года постройки, можно было бы расселить коммуналку целиком. Но деревянные перекрытия – это приговор. Покупателей не интересуют такие квартиры, если только окна у них не выходят на Аничковых коней или Исаакиевский собор.

Несмотря на хорошее состояние квартиры, найти покупателя на комнату было очень трудно. Контингент лиц, населяющих коммуналку, пугал всех.

В одной комнате жил гражданин, отмотавший срок за распространение наркотиков. В другой – его не совсем адекватная мать. Еще две комнаты сдавались гастарбайтерам с Украины. Отработав трудовую неделю на стройке, в выходные они тихо напивались в своих комнатах, по вечерам пугая Марию Николаевну опухшими лицами. Кто захочет жить с такими соседями?

На одну комнату покупатель уже был. Вернее, покупательница. Кандидат искусствоведения, полная дама в немыслимых нарядах, она покупала комнату, чтобы отселить своего пьющего мужа. Говорила она не закрывая рта, и, видит бог, никогда мне не приходилось слышать такого количества слов с таким минимумом смысла и логики.

Поскольку главным требованием Володечки была толерантность соседей к его запоям, он вполне мог вписаться в этот коллектив. В этой квартире все предавались своим грехам, не мешая друг другу.

Рассказав ему об этом варианте, я повезла его и Верку смотреть комнату.

- Ух, какая красота, - восхищенно сказал Володечка, осмотрев квартиру. – Хочу тут жить. И соседи для меня самые подходящие. Ничего больше смотреть не буду!

Верка тоже была в восторге. Подписав согласие на покупку этой комнаты, Володечка вернулся к себе на Фонтанку, тут же начав отмечать грядущий переезд.

Мы с Марией Николаевной начали подбирать ей квартиру. Понимая, как немыслимо повезло ей с покупателями комнат, она не капризничала и стремилась завершить сделку как можно быстрее. Квартиру мы нашли ей за три дня рядом с домом, в котором жила ее сестра.

Еще через несколько дней провели нотариат – одну комнату оформили на мужа дамы-искусствоведа, вторую – на Анну Сергеевну, мать Андрея, однокомнатную квартиру – на Марию Николаевну.

Перед нотариатом, при закладке денег в ячейку, дама-искусствовед удивила всех. Достав из сумочки часть денег, она долго пересчитывала их дрожащими от страха руками, отклоняя все попытки помочь. Потом, нервно оглянувшись по сторонам, скомандовала: «Мужчины, отвернитесь!». После чего, задрав платье до подбородка, стала доставать остальные деньги из лифчика, колготок и даже трусов. Прятала хорошо – видимо, боялась, что ограбят по дороге. Через несколько минут на столе лежала гора свернутых в трубочки старых грязных купюр достоинством по десять, пять и даже одному доллару. Где она их взяла, до сих пор остается для меня загадкой. Собрать такое количество таких денег можно было, только простояв несколько месяцев на паперти где-нибудь в Нью-Йорке.

Остальные участники сделки с изумлением наблюдали за этой картиной. Надо сказать, что при взаиморасчетах по сделкам с недвижимостью продавцы всегда требовали деньги самого высокого качества – новые стодолларовые банкноты. Грязные, поврежденные или выпущенные до 1991 года доллары брать не хотел никто.

Главным получателем денег в этой сделке был продавец однокомнатной квартиры. С недоумением посмотрев на гору бумажной мелочи, он спросил: «Вы что, собираетесь заплатить мне вот этими деньгами?»

Переглянувшись с его агентом, мы стали разбирать купюры по номиналу. К счастью, часть суммы, принесенной дамой-искусствоведом, оказалась все-таки в банкнотах по сто и пятьдесят долларов. Доллары Анны Сергеевны были и вовсе безупречными. Мелочь мы заложили в ячейку как комиссионные агентств.

Проведя сделку по комнате, я занялась подбором комнаты для учительницы Наташи. Царское Село, ныне город Пушкин, - один из известнейших пригородов Петербурга. Екатерининский дворец, три огромных парка, каскад прудов – красота такая, что глаз не оторвать. Одним словом, царские места.

В целом город Пушкин невелик. Если учесть, что окраины его занимают частные деревянные дома, быстро мутирующие в кирпичные коттеджи, то станет понятно, что коммуналок в городе мало. Но они есть.

Подходящую комнату мы нашли в кирпичной пятиэтажке на улице Железнодорожной. Название улицы говорит само за себя. Близость электричек, грохотавших совсем рядом, определила низкую цену. Наташу устраивало все. Она понимала, что той суммы, которой она сама выделила на покупку, ни на что лучшее не хватит. Это ее не волновало. Ей срочно, срочно нужны были живые деньги для возврата ее долгов.

Комнату, выбранную Наташей, мы купили. Правда, тоже не обошлось без накладок. На нотариат продавщица пришла без агента. Он был занят, и отправил клиентку одну, отдав ей в руки подготовленный пакет документов. При внесении аванса нам показали только договор приватизации и справку о прописке, остальное еще не было готово. В этом остальном и оказались грубейшие несоответствия – отличалась площадь комнаты, а следовательно, доля в собственности. Пришлось перенести нотариат, а по телефону сказать агенту все, что я думаю о его работе. Но через неделю мы провели сделку.

Пока я подбирала жилье Наташиным соседям, она страдала.

- Татьяна, когда мы все закончим? – плачущим голосом спрашивала меня телефонная трубка каждую неделю.

Что я могла ей сказать? Расселить коммуналку на шесть вариантов – работа, которую не сделаешь за три дня. Точные сроки здесь вообще нельзя указать, потому что жизнь полна неожиданностей. И они, неожиданности, не заставили себя ждать долго.

Получив с регистрации документы на будущую квартиру Ларисы, я собрала документы для РОНО. Хотя Настя и не была собственницей, она была прописана и проживала на жилплощади матери. Следовательно, для большого нотариата нам нужно было разрешение органов опеки.

Из коммуналки ребенок переезжал в отдельную квартиру большей площади. При этом Лариса хотела половину квартиры передать в собственность Насти. Улучшение условий по всем параметрам – какие тут могут возникнуть препятствия? Ха-ха.

Посмотрев пакет документов, инспектор сказала:

- А где согласие отца на переезд ребенка?

Да, по семейному кодексу требуется согласие обоих родителей. Но миллионы отцов, после развода забывших о своих детях, скрываются в неизвестном направлении. Это всем известно, поэтому в таких случаях органы опеки просят мать написать заявление с просьбой дать разрешение на сделку без подписи отца, так как его местонахождение неизвестно, алиментов он не платит и в воспитании ребенка не участвует.

У нас был именно такой случай. Я была уверена, что заявления будет достаточно.

- Нет, - сказала инспектор. – Без согласия отца мы выдадим отказ.
- Как отказ? – не поверила Лариса, – ребенок улучшает жилищные условия.
- Ну и что. Закон требует две подписи, а нас проверяет прокуратура. Зачем нам неприятности?
- Вы же должны защищать интересы ребенка, а вы их нарушаете, - возмутилась я.
- Ее отец живет в Твери, причем адрес у него изменился, - пыталась повлиять на ситуацию Лариса. - Как я его найду? И как я отсюда смогу получить его согласие? Вы что, думаете, он станет ходить по нотариусам и отправлять нам письма? За пять лет он о дочке не вспомнил!
- Пусть отправит просто письмо по факсу, - смягчилась инспектор.

Было понятно, что сличать почерк и устанавливать личность приславшего факс никто не будет. Но необходимость подделки документов как-то не грела мне душу.

- Звони общим знакомым в Тверь, ищи благоверного, - сказала я Ларисе, когда мы несолоно хлебавши вышли на улицу.

Бывшего мужа она нашла через день. Оказалось, что он уже переехал в Москву. Выслушав просьбу Ларисы, он четко изложил свою позицию: «Живешь в коммуналке, и сгниешь в коммуналке. Согласия не дам».

То, что вместе с бывшей женой «сгнивать в коммуналке» придется и его дочери, его не волновало.

До совершеннолетия Насти оставалось всего два месяца. Конечно, можно было заморозить сделку в ожидании ее дня рождения. Но при таком количестве участников возможны любые осложнения – кто-то может заболеть, потерять дееспособность, просто умереть в результате несчастного случая. И не факт, что удастся договориться с наследниками, которые вступят в права через шесть месяцев. Да и захотят ли ждать так долго покупатель и все остальные?

Лариса решила вопрос иначе. Уж не знаю, каким образом, но она просто выписала Настю из квартиры, якобы к тетке в Тверь. Это тоже было нарушением – ребенок должен быть прописан вместе с одним из родителей. Но Лариса это сделала. Собственности у Насти не было, и после ее выписки из квартиры разрешение РОНО нам стало ненужным. Можно было проводить нотариат без него.

Параллельно шла работа с Леопольдом Сергеевичем. Ему подбиралась квартира в Новгороде. Конечно, делала это не я. В Новгороде я бывала несколько раз – ездила с детьми погулять по кремлю. Но бывать и подбирать квартиру – разные вещи. Ни рейтинга районов, ни цен, ни типологии квартир я не знала. Поэтому мы договорились с Леопольдом Сергеевичем, что его племянница подберет квартиру с помощью местных агентов, а я приеду только на оформление сделки.

Квартира была найдена в доме, стоявшем через дорогу от того, где жила племянница. Созвонившись с агентом, я отправила по факсу гарантийное обязательство купить эту квартиру – везти 500 долларов аванса, потратив целый день на дорогу и кучу денег на бензин, я не хотела. Нотариат был назначен через неделю.

- В Новгород не поеду, – категорически отказался Андрей. – Времени нет.

- А на кого будем оформлять?

- Бери деньги и оформляй на себя.

Так я оказалась владелицей однокомнатной квартиры в Новгороде. При оформлении пришлось понервничать. Там все оказалось не так, как в Петербурге. Если у нас перед нотариатом деньги кладут в ячейку, где они лежат до перехода собственности на имя покупателя, то в другой области порядок действий был совсем другим.

Весь пакет документов заранее подается на проверку в регистрирующий орган – Управление юстиции. Если документы прошли проверку благополучно, о возврате с регистрации можно не беспокоиться – все проходит на автопилоте. Поэтому деньги продавцу выплачиваются сразу после того, как пакет сдан на регистрацию. Получается, что собственности у покупателя еще нет, а денег уже нет.

Если учесть, что отдавала я чужие деньги, за которые несла ответственность, то можно понять, что спокойствия мне это не прибавило.

- У нас так проходят абсолютно все сделки, - объясняла мне агент, продававшая квартиру. – На другие условия выплаты не согласится ни один продавец.

Понимая, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, деньги я отдала. Но до получения документов на руки так и не могла успокоиться.

Олег нашел квартиру в строящемся доме сам. По работе он был связан с фирмой-застройщиком и получил в их доме какую-то скидку.

- Олег, давай купим двухкомнатную квартиру, – уговаривала его я. – Ты молодой парень, у тебя есть девушка. Не сегодня-завтра женишься, появится ребенок. В однокомнатной вам будет тесно.

В то время разница в стоимости между одно- и двухкомнатной квартирой в строящемся доме составляла всего пять тысяч долларов. На работе Олегу давали беспроцентную ссуду.

- Не хочу брать деньги в долг, - упирался Олег. – Берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда.

Не знаю, кто первый сформулировал эту «мудрость», но более вредной и тупой фразы я не знаю. Почему «отдаешь свои»? Берешь чужие и отдаешь чужие. Зато ты можешь резко поднять уровень своей жизни прямо сейчас. Конечно, в таких случаях надо трезво оценивать свои финансовые возможности. У Олега была приличная зарплата, а беспроцентная ссуда вообще была подарком судьбы. Но убедить его не удалось.

Через пять лет я продала эту квартиру, купив Олегу двухкомнатную. Он уже был женат, и вот-вот должен был родиться ребенок. С учетом взлетевших цен на недвижимость и денег, вложенных в ремонт, разница в стоимости составила около пятидесяти тысяч долларов.

Максим тоже нашел себе квартиру сам – дом строился рядом с офисом, в котором он работал. Нужно было выкупить выбранную квартиру на Андрея. Мы договорились встретиться рядом у дома, где располагалась компания-застройщик. Андрей подъехал минута в минуту. Выйдя из машины, он сказал:

- У меня жена заболела, сейчас отвезу ее в больницу и вернусь. А ты вот возьми и иди пока оформляй.

С этими словами он сунул мне в руки потертый полиэтиленовый пакет.

- Что это? - с недоумением спросила я.

- Деньги, - нетерпеливо объяснил Андрей и сел в машину. Через секунду его шестисотый «Мерседес», взвизгнув шинами, скрылся за углом. А я так и осталась стоять на тротуаре, прижимая к груди миллион рублей – именно столько стоила тогда однокомнатная квартира в строящемся монолитно-кирпичном доме.

Все варианты были подобраны и выкуплены. До большого нотариата оставалось пройти в Райжилобмене комиссию на Володечкину комнату. С доверенностью я пришла туда сдавать документы.

- По доверенностям мы не работаем, - заявила мне присутственная дама, возмущенно тряся тремя подбородками. – Где ваш клиент?

- По доверенности нельзя только жениться, - мрачно ответила я. – Все остальное можно. А клиента могу принести и положить. В запое он уже вторую неделю.

- Тогда пишите заявление, - подумав, разрешила дама. – Бланки платные. Триста рублей.

Я была готова заплатить и больше, лишь бы не жечь нервные клетки. Их за эту сделку и так сгорело более чем достаточно. Конечно, ни приходный ордер, ни кассовый чек мне не дали. Триста рублей улетели в фонд помощи голодающим чиновникам.

На подписание договора мне все-таки хотелось Володечку привести лично. Приехав в коммуналку за день до назначенного срока, я долго объясняла ему, как важно послезавтра быть в форме.

- Володечка, зайчик, ты уж постарайся, - уговаривала я его. – Возьми себя в руки.

Вечером следующего дня я решила проконтролировать ситуацию и позвонила на Фонтанку. Трубку взяла Лариса.

- Спит твой зайчик. Нажрался и спит, - доложила она.

Однако утром Володечка явился в Райжилобмен совершенно трезвым, в выглаженном костюме и даже при галстуке. Заявление он подписал сам.

Наступил день общего нотариата. Он начался с закладки денег в ячейку. Доплату получали все, кроме Ларисы. Конечно, Олегу и Максиму причитались небольшие деньги, но на имя Наташи и Леопольда Сергеевича приходились приличные суммы.

Леопольд Сергеевич держался за меня, как ребенок.

- Танечка, вы ведь мне поможете, да? – спрашивал он, заглядывая мне в глаза. – Я ведь этих долларов в жизни в руках не держал. Даже не знаю, как они выглядят. А вы мне подскажете, на что их потратить? А то ведь такие деньги! У меня столько в жизни не было.

Я успокаивала его как могла. Деньги проверили, разложили по пакетам. Всей толпой мы отправились в сейфовое хранилище. Обычно это небольшое помещение без окон и с полным отсутствием вентиляции. И тут Леопольду Сергеевичу стало плохо. Он побледнел и стал медленно сползать по стенке.

Деньги засунули в ячейку моментально. Мужчины вывели его на воздух, тут же у кого-то был найден валидол. К нотариусу мы не ехали, а летели. Документы были подписаны в рекордно короткие сроки. Леопольда Сергеевича отвезли домой и вызвали ему скорую. К счастью, ничего серьезного не случилось. Спазм сосудов на нервной почве. Напряжение последних дней далось ему с трудом.

Все договоры были зарегистрированы без проблем. Квартиры в строящихся домах переоформлены на Олега и Максима. Мы с Леопольдом Сергеевичем съездили в Новгород и тоже подписали договор купли-продажи – он становился собственником квартиры.

С момента внесения аванса Андреем и до большого нотариата прошел ровно месяц. Я горжусь этой сделкой. Конечно, так быстро и гладко все прошло только благодаря тому, что мне помогали все жильцы. Шесть семей – пусть даже некоторые состояли всего из одного человека – стали счастливее.