Я не люблю Москву - а раньше очень любила

С Москвой случилось примерно то же, что и с телевизором.

С телевизором же произошло такое - у нас был телевизор, и я его смотрела. Я занималась под него, потому что он блокирует как раз тот канал, который занят посторонними мыслями и отвлекается на все подряд. Я смотрела какие-то передачи. Иногда там показывали хорошие фильмы. Потом мы снимали квартиру без телевизора, и прошло полтора года. Мы переехали в квартиру с телевизором и обнаружили, что смотреть его больше невозможно - вообще. Жить под одной крышей даже с выключенным телевизором - и то тяжело. Мы отдали его каким-то людям. Потом у нас возник еще один телевизор, мы его снова отдали.

Все это время я жила-жила в Москве, где сносили дома - разные, прекрасные, важные, всякие - и строили нечто уродливое и непонятное. Где становилось все больше машин, где дворы превращали в стоянки, где убирали лавочки и тротуары. Где фасады завешивали вывесками. Где виды загораживали рекламными щитами. Где на неснесенные дома надстраивали непонятно что. Но оно как-то шло само собой, какие-то дворики всегда оставались, на каких-то лавочках всегда можно было пить пиво, на машины я не обращала внимания, пока не родился Леша. Потом Леша родился, и я около восьми месяцев сидела дома, гуляла по окрестностям. Случаи, когда я выезжала из нашего пятиэтажного района - а пятиэтажный район не бывает ни плохим, ни хорошим, он просто есть с самого детства - можно пересчитать по пальцам. Двух рук, но одного человека. И после этого оказалось, что Москва ужасна. Она не красивая, не уютная, не спокойная, не быстрая, не плавная, не по дороге, не по бездорожью, при этом она даже не безумна. В безумии может быть органичность, или стиль, или непротиворечивость, да что угодно в нем может быть. В Москве ничего не осталось. Миры в ней наслаиваются друг на друга таким образом, что все - полузадавленные. Все даже не исчезло, а исчезло наполовину, отовсюду торчат обломки, на обломках построены дворцы, они разрушены, по руинам ездят машины, они сломаны, на их остовах растет трава, она выжжена, вокруг бегают собаки, ходят гопники, стоят торговые центры и офисные здания. И все посыпано шелухой от семечек - густо-густо.

В этом городе ничего не хорошо - ни жить, ни растить детей, ни даже работать. Для работы нужны пространства, кафе и газоны, а совершенно не офисы, машины и миллионы людей. Ничего нельзя делать в Москве, и если вдруг чувствуешь ритм - то только свой собственный.

Не понимаю, как полюбить это чудовище, даже если родиться тут прямо сейчас. Даже если жить тут всегда и быть его частью. И это больше даже не грустно, это никак.