Про генетическую и наследственную обречённость

Двор в котором я рос был необычайно многодетным, и его можно было бы смело назвать образцовым если бы не три "Но!", ну или, как говорила тётя Герда из 17 квартиры - "если бы не эти три шлимазла...то мы бы давно имели красивую табличку на воротах...сами ворота...и не менее красивого дворника за этими воротами - после этого она грустно вздыхала, думала о чём-то своём потаённом женском, и, прежде чем уйти готовить мацу, печально добавляла - вот с такой вот метлой..."

Первым "но!" был Васо Авбиагурия, по кличке АБВГДейка...

К четырнадцати годам, на своей совести, он накопил - 24 игрушечных ареста, пять мелких судимостей, восемь ножевых ранений, буйную грудную растительность и нос величиной с абхазскую грушу. Многие его боялись...даже взрослые.
Вторым шел Виталик Смирютин. У Виталика были красивые гибкие пальцы пианиста, невероятно быстрые ноги, и отбитые, за многочисленные карманные кражи, почки.
Третьим шлимазлом...был я.
Все остальные тридцать восемь детей, имели принудительное музыкальное образование, твёрдо оформленное будущее, умели отличить форшмак от цимеса и тайно, с родителями, по субботам, посещали синагогу.
Не смотря на всё это, жили мы дружно. Лично я дружил со всеми. Но самыми моими закадычными друзьями, не считая Васо и Виталика, были Зерах Курцвайль, Цемах Фиртель и Сёма, с почти не настоящей, анекдотичной фамилией - Рабинович.
Вместе со смешной своей фамилией, Сёма носил прямые, пшеничного цвета, волосы...славянофильский картофельный нос...и самодельный, состряпанный из трёхгранного напильника "финский нож", в кармане хорошо отутюженных штучных брюк. К слову сказать, Сёмина гойская внешность и дружба со мной, были его главным семейным горем. Если моим будущим, по твёрдому убеждению Сёминой мамы, была тюрьма...то Сёминое будущее имело целых два красивых решения...ювелир, по папиной линии...и гинеколог, по маминой. Надо ли говорить, что и в том и в другом случае, Сёмина судьба была предрешена не в пользу бедности...но именно из-за меня и из-за предательской Сёминой физиономии, всё же находилась под большим вопросом...
Но так как Сёмина мама, помимо дара предсказания, обладала ещё и даром убеждения...Сёма, скорее, был обречён на генитальный исход, нежели на ювелирный...
Никогда...слышишь меня, НИ-КОГ-ДА! - говорила Сёмина мама с надрывом, широко расставив ноги, уперев могучие свои руки в чудовищно широкие бедра и воинственно нависая необъятным своим бюстом, над сиротливо прикрытой потёртым кипотом проплешиной Сёминого папы - Мой ребёнок не будет рыться в чужих алмазах!!! - и это был аргумент...
Сёмин папа, со свойственным ему еврейским смирением, театрально разводил руками...
И именно поэтому, как только Сёмина половая зрелость достигла своей кульминации, а его поллюциями в доме пропахло всё, даже мамины выходные чепчики...Сёма взял документы и отправился поступать в медицинский институт...но оступился по дороге и поступил в тюрьму за крупный грабёж со взломом, небольшого ювелирного магазинчика на улице Коминтерна...

Папины гены... несмотря на всевозможные мамины старания... победили...