Супружеские взаимоотношения — вещь непростая сама по себе

Вот так вот живёшь, ни о чём не подозреваешь, тешишь о диван своё самолюбие или как оно там называется, и вдруг раз — и выясняется, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс — это не четыре мужика, а два.
И сообщившая тебе эту страшную новость супруга подозрительно умнее тебя. И наверняка интеллект — не единственная из её сильных сторон, которые она до сей поры умело прятала, соглашаясь, восхищаясь и идя на компромиссы. Как тут не возникнуть лёгкой паранойяльной озабоченности?

Владимир (назовём его так) уже несколько лет не питал никаких иллюзий относительно способностей жены. Как будто мало того, что красивая и смышлёная (за кроссворды с ней лучше не садиться, чтобы не чувствовать себя последним из племени женатых имбецилов), так ещё и обладает патологической склонностью к гипнозу. Бывало, позволишь себе лишнего с мужиками во дворе, придёшь домой — а она на тебя МОЛЧИТ И СМОТРИТ. Право слово, лучше бы чем огрела. Ан нет, всю душу этим взглядом наизнанку вывернет. А потом стал Владимир замечать, что и без повода гляделки ничем не лучше стали — всё из рук валится, настроение ни к чёрту, в груди и животе пустота, ноги как деревянные — нет бы что другое! Пытался выяснить, за что ему такое наказание — нарвался на длинную и обстоятельную лекцию о странностях мужской психики вообще и совершенно инкурабельной убитости в хлам его собственной, вместе с попытками выяснить у Господа, за что ей такое семейное счастье. А гипнотизировать не перестала. От этого и сон пропал, и аппетит — а этой хоть бы что! Знай глядит да на психику давит. И при этом болтает как ни в чём не бывало — вот ведь высший пилотаж, Кашпировскому и то приходилось лицо делать серьёзное, внушительное, а она вроде бы о погоде говорит, а сама — воздействует, зараза...

А тут пошла к соседям снизу — то ли попросить чего, то ли посмотреть — и задержалась. И вдруг Владимиру так сильно похужало, так скоропостижно занемоглось, что он сразу смекнул: спелись, гады. И теперь снизу беспрепятственно гипнотизируют вскладчину. При нём-то, видно, она ещё как-то стеснялась, а через бетонное перекрытие, да в компании, не в пример легче. Сидят, небось, и потолок глазищами сверлят. Шабаш, блин, надомный устроили. Охватила его паника — а вдруг их там целая гипнотизёрская рота имени приснопамятного Кашпировского засела? И оттачивают на нём своё чёрное мастерство? А он тут одинёшенек, весь такой зайчик-мастдайчик над террариумом с голодными удавами...

Не учла жена одного: про то, что у неё астма, Владимир прекрасно помнил. И решил выкурить её из соседской квартиры, чтоб потом учинить допрос по всей строгости. Взял бутылку уайт-спирита из хозяйственных запасов, полил соседский балкон. Показалось мало. Взял бутылку бензина, добавил. Астма у жены оказалась углеводородоустойчивой, из квартиры соседей жена никак не выкуривалась, поэтому следом полетела горящая тряпка: дым — он всё же поконкретнее будет. Опять же, у деда покойного в деревне этот фокус с барсуками удавался. Поскольку устраивать пожар изначально в планы Владимира не входило, он решил привлечь внимание соседей к весело занявшемуся балкону и, ухватив пудовую гирю, стал ронять её на пол с криком: "Дом горит, козёл не видит!"

Вместо супруги пришли сердитые милиционеры. В компании с не менее сердитыми пожарными. Обрадовавшись, как родным, Владимир с готовностью поведал им историю о заговоре и гипнозе и даже согласился прокатиться с ними в отделение, а уже оттуда, в сопровождении изрядно нагруженного информацией о женских кознях и советами не жениться никогда милицейского наряда — в приёмный покой психбольницы.

На госпитализацию супруг-страдалец согласился без особых проблем. Правда, вначале заручился гарантией дежурного врача, что психиатрам есть что противопоставить магии женского гипноза, что всё здание надёжно экранировано — вон, даже на окнах решётки, а стёкла радиогипноментальноустойчивые. А также, что жену к нему будут пускать на свидания только под бдительным присмотром санитаров — они проследят, чтобы не смела гипнотизировать!