Как я была матерью

Говорят, что вчера был матерный день. В смысле, праздничный. День Матери называется.
А мне и в голову нее пришло, что я типа тоже Мать.
Это как я с детства привыкла считать, что "8-ое марта" праздник для учительниц, мам и бабушек.
Учительницам в этот день положено дарить цветы и конфеты. а мамам и бабушкам делать открытки в стиле аппликация.
А тут еще и день Матери придумали. Вроде, и так же есть?
Но ничего против не имею. Может, это придумали спецом для матерей-героинь, воспитавших 10 и более детей?
Или для семейных детских домов?

Но я хотела не об этом.
А о том, что ехала вечером в метро. И вагон был не битком. Но сидячих мест не наблюдалось. Поэтому я встала спиной к двери и любовалась своим нечетким изображением в другой двери, что напротив. Тем более, что мою физиономию перечеркивала надпись "не прислоняться". А если не акцентироваться на физиономии, то все остальное было вполне себе ничего.
Если бы не один пожилой вьюнош (лет эдак 35-и), который, толком меня не разглядевши, имел наглость потрогать меня, красивую,за рукав и сказать:
- Садись, мать!
И я обернулась на него с благородным возмущением. Чтобы сказать (как принято):
- Какая я тебе мать?
Но он сам быстро понял, что в матери я ему не гожусь. По возрасту. И стал что-то бубнить себе под нос про баб, которые все себя красавицами считают и им всё прынцев подавай!
И я подумала, что он бредит невпопад. Потому что я даже словом не обмолвилась. Ни про прныцев, ни про то - кем я себя считаю.
Но на меня парнуло с его стороны запахом перегара. И я поняла, что товарисч просто бредит. О наболевшем.
А про меня он вовсе забыл.

А тут, на следующей остановке в вагон бабка заходит. Не дряхлая. Но вполне себе пожилому вьюношу в матери годная. Лет так 60-и. Все как полагается: кепарик на меху из дерматина, куртка стеганая по колено, рейтузы с начесом и клетчатая авоська на колесиках. Типичная метро-бабка. Сразу видно, что ей слова не скажи.
Вот он и не стал ее "матерью" обзывать. Но вскочил, место церемонно уступил. А когда она села, все-таки не смог удержаться и ляпнул:
- Вы, наверное, в молодости красавицей были?
А бабка так на него зыркнула, что он в уже закрывающиеся двери аж вывалился. И остался на платформе.
А бабка повернулась ко мне. Когда вагон уже тронулся. Потому что заметила, что я видала, что ей место-то уступили. И с какими словами - тоже слыхала.
И говорит, вполне себе миролюбиво, доверительно так:
- Да я никогда в молодости красавицей не была. Это я сейчас красавицей стала.
А заметив мои удивленно поползшие вверх брови, добавила:
- В молодости-то мне никогда мест не уступали...