Личный фотограф президента (37 фото)

Пишет drugoi:

Это вы Рустем? — спрашивает меня девушка, сидящая у дверей автобуса.

— Угу, я, — отвечаю, беру у девушки пачку бумаг с программой и тащусь с сумкой на заднее сиденье.

Пятница, раннее утро, темно, холодно и дождь, как из ведра. Рядом с глухими железными воротами, закрывающими от посторонних глаз территорию аэропорта «Внуково-2», стоит автобус, в котором собираются журналисты «кремлевского» пула. Президент Медведев летит сегодня в Казань, где начинается форум «Россия — спортивная держава». Пресс-секретарь, как мы и договаривались еще летом, предложила съездить туда вместе с пулом, чтобы посмотреть «кухню» информационного обеспечения поездки президента по стране.

Еще в автобусе, читая список журналистов и программу поездки, обнаруживаю рядом со своей фамилией приписку «следует с кортежем». Пока не понимаю, что это значит, сижу смирно, жду, когда поедем к самолету. Журналисты летят «передовым» бортом, впереди «основного». Автобус подвозит нас к зданию аэропорта, на ярко освещенной площадке перед ним стоит наш Air Force One — президентский «Ил-96». У нас проверяют сумки, пропуская их через обычный аэропортовский сканер. Минут десять ждем в зале, потом садимся в автобус и едем на летное поле, где стоит наш самолет. Странно, что никто не проверил у меня паспорт, не посмотрел, а я ли это, на самом деле.

До Казани лететь чуть больше часа. Бортпроводницы еле успевают разнести подносы с завтраком, как «тушка» начинает заходить на посадку. Снижаемся, внизу Волга. В Казани холодно, но сухо, рядом со зданием аэропорта березки совсем желтые, засыпали всё своей листвой. Кажется, я прилетал сюда в последний раз еще в детстве, с отцом и мамой. Помню, тогда взяли такси, но вернулись с полдороги — отец забыл на стоянке чемодан с подарками. Вернулись минут через двадцать — ничего, стоит, никто не тронул.

Выходим из самолета, садимся в автобус. Он подъезжает к колонне автомобилей, меня высаживают, остальных журналистов увозят на первую «точку» — в тот день это была Академия тенниса. Садимся в микроавтобус, начальник службы аккредитации говорит мне, что я сегодня буду работать в режиме «личника», вместе с Димой Астаховым. Сюрприз, конечно, я к такому не готовился. Около часа ждем прибытия основного борта, пьем чай, гуляем. «Ил-96» прибыл, заруливает на площадку. Вся колонна автомобилей подъезжает к самолету, мы выходим, работа началась.

К самолету подгоняют два трапа. С кормы выходят сопровождающие, главный трап — для президента. Несут ковер, двое служащих его быстро раcстилают на бетонной полосе.

Встречающие уже здесь, ежатся на холодном ветру. Минтимер Шаймиев показывает девушкам, которые держат подносы с хлебом и чак-чаком, чтобы те подходили ближе.

«Главный пассажир» быстро сбегает по трапу, начинает здороваться с казанскими начальниками, пробовать то, что на подносах у девушек. Астахов уже здесь, снимает. Здесь же и «личник» Шаймиева — Михаил Козловский, мы с ним потом проведем весь день вместе.

Встреча заняла минут пять, не больше. Оба президента садятся в микроавтобус и колонна трогается с места. Едем в Казань, по дороге стоят гаишники в лимонных жилетах и картинно показывают жезлами направление движения. Едем, на удивление, довольно медленно. В дороге Евгений Иванович рассказывает нам, что нас ждет на первой точке — куда идем, какой свет, что снимаем. Для себя решаю не мешать Астахову, а фотографировать его рабочий процесс.

Приезжаем в Академию тенниса. Говорят, еще год назад здесь был пустырь, а теперь стоит роскошный крытый стадион с кортами — Казань готовится к проведению Универсиады 2013. Медведева подводят к макету здания Академии, Астахов занимает единственно возможную для съемки позицию. Я ему не мешаю, стою сбоку.

Поснимали у макета, бежим в зал с тренировочными кортами. Обещанного Сафина нет, президент начинает общаться с детьми. Начинается куча-мала, подтягивается местная пресса и те фотокоры из пула, которых привезли из Москвы. Шум, гам, Медведев фотографируется со всеми желающими, раздает автографы. Время идет, охрана начинает тянуть фотографов за ремни, оттаскивать в сторону — нужно двигаться дальше, время не ждет.

Кто-то из маленьких теннисистов уже рыдает — ему не досталось автографа.

Из тренировочного зала бежим в большой, где играют финал какого-то местного первенства. По плану президенты должны сесть на первый ряд трибуны, но они встают около перил. Снимать нечего, Астахов заходит справа, пытается делать снимки оттуда. Пять-семь минут и вся свита покидает зал, выходит на улицу.

Все направляются к микроавтобусам, нужно ехать дальше. Дима трещит своим "Марком", пытаясь снять процессию на ходу. Потом мы вместе бежим к нашему транспорту, отставать здесь нельзя — за несколько часов кортеж должен объехать несколько точек, визит однодневный и времени нет совсем.

Быстро едем в 177-ю школу — самую большую и новую в Казани. Там несколько мест для съемки, но сначала, в узкий аппендикс у бассейна, где в коридоре дети собрались у теннисного стола, пресс-секретарь пускает только Астахова и меня — там просто негде повернуться. Вижу, что лезу Диме в кадр, отхожу в сторону.

Президент вместе с директором школы стоит у окна, за которым бассейн. Дима работает совсем рядом, почти в упор.

Всё, сняли, бежим в спортивный зал, где ребята играют в баскетбол. Здесь опять много народа: дети, фотокоры, охрана, сопровождающие.

Несколько минут на беседу с учениками школы. Мальчик просит у Шаймиева, чтобы тот больше уделял внимания развитию маунтбайка. Кажется, что Минтимер Шарипович с трудом представляет, что это такое, но согласно кивает головой: да, раз интересно, будем заниматься. Я сразу вспомнил место, где у нас активно занимаются маунтбайком. Каждый месяц, практически.

Закончили с баскетболом, все выходят на футбольное поле. Здесь к Медведеву подводят героев Татарстана — игроков «Рубина», обыгравших накануне главную футбольную команду Европы. Президент здоровается со всеми. На снимке — с вратарем Рыжиковым.

— Эй, мальчик, пригни-ка голову...

Прошло уже минут десять, но Медведева не отпускают, он вежливо никому не отказывает и фотографируется со всеми желающими. Охрана нервничает, нужно ехать дальше, в «Корстоне» уже собрался народ, там открывается форум.

На футбольном поле, в общем, заканчивается относительно интересная для фотографа часть визита и начинается сугубый протокол. В большом зале собирается весь политбомонд, здесь сейчас начнется первое заседание форума про спортивные достижения. Свет тусклый, снимать можно только со вспышкой.

Кабинки переводчиков-синхронистов — ну хоть что-то живое. Хожу за Астаховым, (фото Саши Миридонова из Ъ) ищу место, куда приткнуться с камерой.

«В ожидании Годо»

Одинокий Астахов в центре зала, в проходе, куда больше никого не пускают.

Речь президента.

В деловом центре «Корстон» мы задерживаемся часа на полтора, а потом едем в конечный пункт — в городскую ратушу, в резиденцию мэра города. Сначала здесь проходит официальная встреча двух президентов. Я всегда думал, что во время таких съемок люди, которые сидят за столом, делают вид, что они говорят друг с другом. Оказалось нет, они и правда разговаривают, но так, как никогда два обычных человека не общаются между собой — на каком-то официальном, неживом языке.

Здесь снимает только ТВ и «личники», поэтому есть время выбрать точку для съемки. Астахов перебирается с места на место, пытается найти в этой сцене сюжеты для фотографий.

За процессом пристально наблюдает «железная леди» — пресс-секретарь Президента России Наталья Тимакова. Её здесь все слушаются и, похоже, немного побаиваются.

Пока Медведев разговаривает с Шаймиевым, в большом зале собираются чиновники — здесь начнется заседание Совета по физкультуре и спорту при Президенте РФ.

Тимакова садится в кресло, где будет сидеть Медведев, фотокоры и видеооператоры «пристреливаются» к месту.

Задача у Астахова — сделать «живой» снимок президента, сидящего в кресле в центре стола. Получилось сделать это тогда, когда Медведев начал листать буклет.

Последнее, что предстояло президенту после заседания — встретиться с главами международных спортивных организаций. Так называемая, «неформальная встреча» с короткими речами и шампанским в конце. Здесь оставили только две видеокамеры и Астахова со мной.

После того, как разнесли шампанское, президент поговорил с каждым из собравшихся. Последним был владелец заводов, газет, пароходов Алишер Усманов.

Всё, встречи на сегодня закончены. Мне показалось, что я услышал вздох облегчения у Дмитрия Медведева. Это были почти двенадцать часов непрерывной работы на людях. При том, что буквально накануне была поездка в Сербию с тем же графиком. Не позавидуешь. Кто-то, помнится, сравнивал эту работу с «галерами».

Короткий ужин в ресторане напротив казанского Кремля и кортеж движется в аэропорт. Еще два часа и мы выходим на пустынное поле аэропорта во Внуково. Начальство разъезжается на лимузинах, мы с ребятами из «Коммерсанта» берем такси и едем домой. Финита.

P.S. Что хочу сказать в заключение? Мы тут все пытаемся понять, почему так классно получается снимать Обаму и не получается российского президента. Мне кажется, все просто.

Обама или любой другой американский президент — продукт такой политической системы, где политик — это, прежде всего, публичная фигура, он много работает на аудиторию, он актер, оратор. Он доступен для СМИ, он может позволить себе фотографа рядом, в любой ситуации, на любом уровне общения. Поэтому, на картинке — он живой человек, со всеми его достоинствами и недостатками.

Все это никак не соотносится с российскими традициями, сакральностью власти, её закрытостью и нежеланием пускать наблюдающего внутрь системы. Человек с фотокамерой — чужак, его боятся, его ставят в жесткие рамки. Просто потому, что это не нужно, нет такой необходимости. Отсюда и результат.

Сегодня был только один момент, когда можно было увидеть настоящего президента — перед началом форума он уединился в комнате для отдыха, куда никого из фотографов не пустили. А ведь, наверняка, там можно было сделать две-три хорошие фотографии живого человека — уставшего, собирающегося с силами перед очередным выходом под софиты. Просто не нужно этого бояться. Поймите правильно, я говорю не про голый торс и удочки — это совсем другое.

Думаю, однако, что многое можно изменить. Я вижу, что у команды президента есть такое желание, есть и возможности. А уж за фотографами дело не станет. У нас есть много таких, которые работают никак не хуже, чем Пит Соуза.