Как известно, японцы ужасно любят нашего Достоевского

Если бы не Достоевский, они давно махнули бы на нас рукой. А вот за что они его любят – загадка. Мы часто думаем: куда там японцам, если мы сами в него не въезжаем! Ан нет!

Возьмем, к примеру, "Братьев Карамазовых".

Для нас ясно, что в романе действуют три главных героя - Дмитрий, Иван и Алексей. Для японцев же их сотни. Тут тебе и Дмитрий, тут и Митя... Под ногами путаются какие-то Димы, Митяйки, Дмытро... Но если для нас это всё один человек, то для японцев - совершенно разные люди: имена-то разные. Причем все эти Димоны обладают фантастической способностью исчезать и появляться в самых неожиданных местах. Например, старик Григорий погнался за каким-то Митькой, а в дыню получил от конкретного Дмитрия, хотя и непонятно откуда взявшегося.

То же творится и с Иваном. Скажем, горячка начинается у Ивана, а с ума сходит посторонний Ванька. Ну не дурдом ли?! Во взаимоотношениях с женщинами за Ивана вообще обидно. Он к ним и так и этак, а они с ним даже разговаривать не желают: обращаются исключительно к какому-то Ванечке, а то и вообще, к Ванюшке.

Не отстает от Ивана и Алексей. Вот пример. Мы только что своими глазами видели, как он заходил в хату, а выходит из нее не знакомый нам Лёша. И это при том, что в хате еще остались загадочные Лексеюшка и Лёлик.

Даже то, что Аграфена превращается в Грушу, то есть во фрукт, пусть вкусный и полезный, но во фрукт – еще не так страшно. Страшно, когда Достоевский бросает в бой тяжелую артиллерию в виде "Дмитрий Федоровичей" и "Павел Григоричей". Тут даже я закатываю глаза, а для японцев количество народу в книжке удваивается!

Да, и еще не надо забывать, что в японском алфавите нет и половины наших букв! Тут у любого нашего крыша поедет, не говоря уже об иностранцах, а японцу – хоть бы хны!

И все эти персонажи лезут из книжки, как тесто из кастрюли. Меня одно поражает: как японцам до сих пор удавалось затолкать их всех обратно и успеть устаканить до финала?

Но вот недавно какой-то умный мужик решил положить конец этому бардаку и железной рукой навел порядок во всех этих карамазовых и преступлениях-наказаниях. Его принцип был прост: никакого разброда, никаких шатаний!

Ты у нас кто? Иван? Вот и ходи Иваном, пока книжка не кончится!

Следующий! Фамилия? Карамазов? Есть уже один! Проходи! Следующий! Ах, Дмитрий? Тогда назад! Но чтобы впредь никаких Димонов и Митяек!

Короче, японец этот навел такой порядок в русской литературе, что братья Карамазовы теперь ходят строем, а Достоевский засиял новыми гранями и взлетел до невиданных высот по популярности, став, наконец, понятным не только лауреатам нобелевской премии, но и простому японцу.