О роли коз в квартирной сделке

2005 год

Этот клиент пришел ко мне от старого знакомого, владельца большой автоколонны. Сергей работал у него водителем на собственной двадцатитонной фуре – возил грузы из Петербурга в Ленобласть, а иногда и дальше – на юг России.

Жил Сергей в трехкомнатном кораблике. Кораблик – это народное название панельных домов серии 600. Но жил он в этой квартире не один. Кроме него, там были сособственниками еще восемь человек – жена, сын, отец с матерью, брат с невесткой и двумя детьми. Кроме людей, в квартире жили две собаки и один старый невозмутимый кот.

После разговора с Сергеем по телефону осталось ощущение какой-то мутной недосказанности – что-то он либо скрывал, либо не хотел рассказывать до личной встречи. Удалось только выяснить, что все родственники хотят разъехаться на три варианта в области. Я поехала смотреть квартиру и знакомиться с жильцами.

Дом, в котором они жили, стоял на краю Петербурга – в длинной шеренге домов вдоль улицы с неромантическим названием Придорожная аллея. Унылый грязный фасад, обшарпанный подъезд с раскуроченными почтовыми ящиками.

Окна одной комнаты выходили во двор, а двух смежных и кухни – на дорогу, по которой потоком шел большегрузный транспорт, промзону и серые ряды гаражей. Потертые обои, серые потолки, ободранные котом наличники - ремонт не делался много лет. Боже, как продавать такую квартиру?

Меня ждали только братья с женами – родители постоянно жили на даче. Выяснив общие вопросы – откуда возникла собственность, как давно прошла приватизация, кто в ней участвовал, я осторожно заметила, что дорого их собственность не продать. И микрорайон, и состояние дома, и отсутствие ремонта снижали привлекательность квартиры для потенциального покупателя.

- Да мы все понимаем, - мрачно ответила Света, жена Сергея. Пять лет продаем квартиру.

Пять лет?! Даже самое убогое жилье за это время можно продать много раз, если выставить правильную цену. Спрашиваю, за какую цену квартиру предлагали в продажу. Михаил, младший брат Сергея, называет вполне реальную сумму.

Дальше начинается самая важная для хозяев часть разговора – раздел денег.

- Этот вопрос между нами давно решен, - вступает Ольга, жена Михаила. – Нас девять сособственников с равными долями, поэтому деньги делим на девять равных частей.

Эта позиция разумна и справедлива. Задаю вопрос о том, куда они хотят переехать.

- Давайте мы не будем обсуждать этот вопрос все вместе? – предлагает Сергей. – Общий договор мы обсудили, а требования ко встречке – это личное дело каждой семьи.

Я соглашаюсь. Обычно раздельное обсуждение вариантов практикуется в коммуналках, а тут все-таки отдельная квартира, но отношения, судя по всему, не сложились. Переходим с Сергеем в его комнату.

- Нас устроит земельный участок с самым маленьким домом. Мы потом построим большой дом сами, главное сейчас – разъехаться, - объясняет мне Света. Мы даже подбирали уже один вариант, да он ушел, пока мы искали покупателя на нашу квартиру.

- Что, за пять лет никто так и не захотел ее купить?

И тут их прорывает. Стискивая кулаки, краснея и слегка заикаясь от волнения, Сергей рассказывает мне о своих родственниках.

Михаил с детства был неуправляемым ребенком. Агрессивный, готовый взорваться в ответ на любое замечание, он был лидером всей окрестной шпаны. Детские годы закончились, из злобного волчонка вырос здоровый мужик, сохранивший и нетерпимость по отношению к окружающим, и чувство внутреннего превосходство над "плесенью", к которой он причислял и своего брата. В лихие девяностые Михаил подался к браткам, за что и поплатился – через пару лет был арестован за участие в убийстве, которое в обвинительном заключении было квалифицировано как "совершенное группой лиц по предварительному сговору".

Отсидев пять лет, Михаил вернулся туда, откуда пришел – в квартиру к своим родителям. Его жена и двое детей ждали его там же.

В отличие от матери, проплакавшей все глаза в ожидании ненаглядного Мишеньки, Сергей возвращению брата был совсем не рад. Тут и без него хватало конфликтов – Света так и не нашла общего языка с Ольгой. Поводов для ссор хватало – и уборка мест общего пользования, и детские драки, и пользование жилыми метрами. Даже собаки, чувствуя настроение хозяев, при встречах показывали друг другу зубы.

В квартире была одна изолированная комната – в ней жила семья Сергея. Две смежные занимали родители и семья Михаила. Точнее сказать, родители фактически проживали на даче – выращивали картошку и клубнику, держали кроликов, кур и даже несколько коз. Михаил пользовался обеими комнатами. Да, у него было двое детей, а у Сергея – один сын. Разница на одного человека, а метров по факту – почти в два раза больше. Обидно!

- Все всегда решается в их пользу, - жаловалась Света. – Вот, например, электричество в местах общего пользования. Почему они платят 4/7, по количеству людей? Пусть отдают деньги пропорционально жилой площади, которую они фактически занимают!

Я вспомнила тусклую лампочку, висящую в коридоре. Интересно, если пересчитать затраты так, как хочет Света, какой будет разница? На сколько больше будет платить семья Михаила? На 50 рублей в месяц? На 100? Ничтожные суммы, но в таких случаях, как говорится, всякое лыко в строку.

С ними пытались работать разные агенты, но Михаил категорически отказывался иметь дело с теми, кто пришел от Сергея, и наоборот. Но со мной ситуация была другой – оказалось, что Михаил работает в той же автоколонне, что и Сергей, только на легковом автомобиле. И я была кандидатурой со стороны их общего начальства – ничье самолюбие не ущемлялось.

Я поинтересовалась, почему их родители не приехали на подписание договора.

- Им далеко ехать, и возвращаться придется в ночь. А у них козы, которых надо доить.

Подписав с Сергеем, Светой и их сыном дополнение к договору, я постучала в комнаты Михаила.

И тут на меня вылился поток информации о Сергее.

- Алкоголик, хронический алкоголик! Достал всех своими запоями! – жаловалась Ольга.

- Как это алкоголик? – удивилась я. – Он же водит фуры?!

- Уже отбирали права за пьянку. Сейчас вернули, но все равно после рейсов расслабляется.

И дальше – о неправильных расчетах за электроэнергию, шумной собачке (не овчарке, нет - чи-хуа-хуа), жене Сергея, которая толстеет от безделья – цветистый набор фактов, домыслов и просто эмоций. Наконец перешли к делу.

- У нас двое детей. Нам нужна двушка, можно на расстоянии ста километров от Петербурга. Вот, например, в Сосново есть квартиры за деньги, которые мы получим от продажи, - озвучивает свои требования Ольга.

Мне как агенту было все равно, где искать им квартиру – главное, чтобы хватило их доли денег. Ни одной из сторон доплачивать было нечем.

Подписали документы. Что касается бабушки с дедом, то мне выдали номер их мобильного телефона и сказали, что свои пожелания они выскажут сами.

Вернувшись домой, я позвонила им на дачу, и услышала первую в этой сделке приятную новость.

- Мы возьмем деньги, - сказала бабушка без колебаний. Дача у нас в Волховском районе, от города далеко. Квартиры вокруг дешевые, мы потом сами себе что-нибудь подберем.

И, всхлипнув, добавила:

- Вы только детей расселите, а то ведь поубивают друг друга. Один сын будет на кладбище, другой – в тюрьме.

Судя по всему, отношения в этой семье зашли гораздо дальше, чем мне показали. Необходимость искать две встречки вместо трех упрощала схему сделки. Найти на обычный кораблик покупателя, который будет ждать подбор целых трех вариантов – это уже было из области фантастики.

Я выставила квартиру в рекламу. К моему удивлению, покупатель (вернее, покупательница) нашелся через полтора месяца. Довольно странная женщина средних лет, живущая в коммуналке на Невском, искала квартиру у Суздальских озер. До озер было семь верст, и все лесом минут 40, если не час пешего хода, но ее все устроило. Агентство, расселявшее их квартиру, внесло аванс.

Братья с женами сели изучать "Бюллетень недвижимости". Я отбирала им варианты, но они рвались в бой вперед меня. Не успела я оглянуться, как оказалось, что они уже сами просмотрели все предложения, съездили в область и сделали выбор.

Михаил с Ольгой, как и хотели, выбрали двушку в Сосново, а Сергей со Светой – голый участок в Выборгском районе. Кроме того, участок был еще не приватизирован, а по земле на эту процедуру уходил почти год.

- Света, - ужасалась я, - зачем тебе этот вариант? Где вы будете жить это время? А если хозяин получит отказ в приватизации? Цены-то растут, через год тебе не хватит денег даже на комнату в области.

- Места там сказочно красивые, – упиралась Света. – Нам с Сережей так все понравилось, что больше ничего смотреть не хотим. А жить будем у соседа – его дом стоит пустой, мы уже договорились об аренде.

После недельных уговоров я махнула на них рукой. Взрослые люди, имеют право сами принимать решения. Но и нести ответственность за последствия тоже будут сами. Я высказала им все аргументы против и предлагала найти другой вариант.

Встречки были подобраны, оставалось получить разрешения на продажу квартиры от отдела опеки. Несовершеннолетний ребенок в квартире был один – сын Михаила и Ольги. Собрав пакет документов, я заняла очередь в Муниципальном совете. К открытию подтянулись и клиенты с мальчиком. Я закурила, Михаил тоже полез в карман за сигаретами. Вытащил сначала ключи, которые брелком зацепились за колечко, закрепленное на рукоятке ножа. На перочинный нож похож не был – лезвие было выкидным.

- Миша, зачем тебе нож? – удивилась я.

- Мне так спокойнее, - ушел от ответа клиент. – Я всегда ношу его с собой.

Очередь скоро подошла, но эпизод с ножом остался у меня в памяти.

Согласие на продажу от их родственников я благоразумно оформила заранее, отведя их к нотариусу. Незачем было накалять ситуацию, сводя всех в одном месте в одно время.

С опекой, конечно, возникли трудности. Любой переезд ребенка из Петербурга в область всегда рассматривается инспекторами опеки как нарушение его прав.

- Мы поедем ознакомиться с новыми жилищными условиями. Вдруг там и дома нет, одни развалины. А вы пока принесите нам справку о том, что в Сосново есть школа и объекты соцкультбыта, - заявила нам инспектор.

- Сосново – крупный город, - возмутилась я. Можно подумать, вы первый раз слышите это название.

- Не первый, но порядок есть порядок.

Пришлось брать доверенность от родителей и ехать в область за справкой. С инспекцией работники отдела опеки отправились только через две недели. Разрешение нам выдали, можно было назначать день нотариата.

Сюрпризы начались на закладке денег. Бабушка с дедом, приехавшие в город по такому важному случаю, сообщили мне, что свою долю денег они хотят отдать Михаилу.

- Отдадите потом, когда закончится сделка, - внутренне ахнув, предложила я.

- Нам придется приезжать в город еще раз, - возразила бабушка, - а кто будет коз доить? Пусть уж он сам их сразу и получит.

Узнав об этом, Сергей изменился в лице. Обида, осознание несправедливости, жадность - целый букет эмоций боролись в нем с необходимостью соблюдать приличия перед лицом посторонних людей. Он молчал, глядя в пол, и только скрипел зубами. Все время, которое мы провели в банке, я молилась про себя всем известным мне богам сразу – только бы Сергей не сорвался, только бы у него хватило выдержки!

Выдержка закончилась в приемной у нотариуса. Людей в нотариальной конторе было много, но это уже не имело значения. Михаил, торжествуя победу над братом, бросил ему через плечо что-то обидное. Сергей схватил его за грудки и притянул к себе. Рука Михаила скользнула к карману. На них стали оборачиваться участники других сделок. Мужчин в помещении почти не было, да и те уступали братьям в росте и размахе плеч. Бойня могла начаться в любой момент.

Но мироздание сжалилось и послало нам ангела в виде девушки-помощника нотариуса, вышедшей в приемную с образцами договоров в руках. Громко назвав фамилию моих клиентов, она вопросительно обвела глазами помещение. Я буквально выдернула у нее документы, разделила на экземпляры и сунула по одному каждому из братьев.

- Проверяйте свои паспортные данные, - скомандовала я как можно строже. – Не задерживайте людей.

Вообще-то проверкой всех цифр обычно занимаются агенты. Но в этом случае любой повод был хорош, если он мог отвлечь их от выяснения отношений. Накал страстей угас, нотариат мы провели.

С тех пор прошло несколько лет. Братья не общаются друг с другом. Михаил все так же живет в Сосново, в Сергей все еще достраивает дом на своем участке, иногда уходя в запой.