Меня назначили Дедом Морозом аккурат сразу после двадцать первого дня рождения

Да, во многих развитых странах – это как раз возраст достижения совершеннолетия и даже можно уже покупать пиво. Но наши-то не по этому принципу. А чисто из дедовщины, пардон май неловкий каламбур.
Все мужики в коллективе уже не по разу отморозились в предыдущие годы, а тут такой подарочек – свежий младший корреспондент, без году неделя как.
Младших вообще испокон века норовят послать в лавку за водкой, а то и натыкать селёдкой в харю. Тут главное – как себя сразу поставить. Поэтому я сказал твёрдое: "Нет! Лучше убейте!" и чахлой комсомольской ячейке из трёх человек, и более могущественному профсоюзу, и даже, страшно вспомнить, партбюро. Тогда они потащили меня к редактору.

- Я не могу, - прошептал я затравленно.

- Почему? – устало удивился Михал Петрович и даже карандаш перестал вертеть в пальцах.

- Я худенький, - сказал я, покосившись на притащенную следом к нему в кабинет здоровенную красную шубу из списанного реквизита ТЮЗа.

- Это ничего! – успокоил Михал Петрович. – Мы почти такие же худенькие были, когда на фронт уходили. А потом так этих фрицев долбали! – и карандаш сломал пополам.

Трилогию Михал Петровича про парашютистов-десантников в тылу фашистов я читал еще в школе, поэтому крыть было нечем.
Единственное, на что хватило мужества – наябедничал:

- А они сказали, что у меня Снегурочки не будет...

- Это непорядок! – согласился Михал Петрович и потянулся к селектору. – Давай, я сейчас Софу вызову, прикажу.

- Не надо! – тут крикнул малюточка басом.

Михал Петрович инстинктивно руку отдёрнул, а я уже обычным голом сказал, что один справлюсь, а у Софьи Валентиновны и в машбюро дел по горло, и дочку ей надо к выпускному готовить, и вообще...

- Ну, иди-иди тогда, - сказал Михал Петрович, - у меня тут полос нечитаных накопилось...

...И в день, назначенный праздником, я с посохом и мешком ждал на крыльце Дома печати оленью упряжку. Оказалось, что если шубу обернуть два раза вокруг туловища, а кушаком подпоясаться туго на четыре оборота, то вполне ничего.

- Я тут списочек взял и маршрут составил, - деловито сказал Слава.

- Не годится! – глянул я. – Вот у тебя написано: "Наташа, девочка, четыре года, кукла" - в самом начале, а мы туда в самом конце поедем.

- Мне так неудобно, - запротестовал Слава.

- Это где такое видано, чтоб олень Дедом Морозом командовал? – сказал я, а он обиделся, поэтому пришлось объяснить, что девочкин папа Валера мне друг, я его уважаю, значит, не смогу отказаться с ним выпить, а как же потом ехать к другим детишкам?

- Ну-ну..., - непонятно сказал Слава и завёл мотор нашей "Волги".

...Собственно говоря, дальше ведь можно уже ничего и не рассказывать, правда? Ну, разве что тем, кто живого Деда Мороза ни разу не видал.

Да я, по правде сказать, и помню-то смутно последовательность событий после трёх первых адресов.

В первом доме с ребёнком была бабушка, поэтому обошлось бокалом домашней наливки. Во втором адресе был еще и дедушка, с ним хлопнули по фужеру коньяка. В третьем был папа на больничном со "Столичной"...

Вот не помню точно, этот рыжий и лопоухий маленький негодяй был в четвертом? Или в седьмом?.. Впрочем, неважно. Важно то, что у меня борода была специфическая: наглухо с усами в одно целое. Видимо, сценическая, а на сцене не наливают. Говорить сквозь неё можно, даже ещё лучше получается для образа – глухо так. А пить – никак. Приходилось подымать с груди, а руку со стаканом – туда, в недра. Этот конопатый заметил и аж извертелся вокруг. Я и тем боком и этим, чтоб родителей спиной не обижать, а он опять снизу мельтешится:

- Ха-ха-ха, - говорил вредный мальчик, - борода без дырки! Дедушка ненастоящий!

Но подарок не вернул, шельмец.

Вообще, такое ощущение, что детей тогда было очень много. Без всякой национальной программы. Во многих адресах, ближе к концу списка, стали часто попадаться двойняшки. Стишки они читали в унисон, ручонки к мешку тянули одновременно. Сначала я еще удивлялся, что подарок им – один, но потом и это исправилось.

...- Всё! – наконец сказал чёрный от зависти Слава. – Приехали. Последний адрес, как заказывал.

На лестнице я подсобрался и, как мог, сосредоточился для заключительного дивертисмента. Дочка друга – это святое. Она заслуживает лучшего в мире Деда Мороза!

- А ВОТ УЖ-ЖО З-ЗДЕСЬ ЛИ Ж-ЖИВЁТ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА НАТАША??!! – загрохотал-загугукал я в прихожей.

(Кстати, голос был от смеси разных напитков – во! И нос жизненный. Ну, а борода набекрень – в этом даже есть свой шарм).

- Расслабься уже, - отобрал у меня посох и мешок Валера. – Наташку жена к тёще увезла. А Славке я в окно покричал, чтоб в гараж ехал. Вешай бороду вот сюда и пойдём, я уже там стол накрыл. Что значит - "не могу больше"? Обязан!..